На чердаке Белкоопсоюза
«Володя, ты его видишь? Я вообще ничего не вижу! Иди осторожно, тут какая-то арматура и доски. Главное – ногу не подвернуть, иначе всё интервью насмарку. И камеру не урони. Ну и пылища! А ещё говорят, что пыль берётся с людей. Да как же с людей, если здесь никто никогда не жил и жить не мог! Как они себе это представляют? На кирпичах и досках с гвоздями? Хоть бы лампочку повесили. Ну и чердачище! А это ещё что? Берегись, тут дыра в полу, точнее, в потолке, доски сгнили. И что там у них? Ну-ка... Какие-то шкафы, стеллажи, непонятно. Что может храниться в Белкоопсоюзе? Закатки? Капуста, огурчики, рагу?..
Стоп, вон он. Вижу! Видишь? Сидит в самом конце, у окна. Володя, давай включай, и будем так наплывом приближаться, чтобы было, как говорится, риал-тайм.
Дорогие телезрители, рад снова быть с вами в прямом еженедельном эфире! Сегодня мы с оператором Владимиром пробираемся впотьмах по чердаку Белкоопсоюза, чтобы встретиться с интереснейшим человеком, борцом за чистоту субъективизма и уникальность жизнепроживания. Константин, мы уже здесь! Он пока не слышит нас, мешает шум машин из открытого окна. Подойдём поближе... Володя, зум. Константин, доброго вам дня!»
«Спасибо».
«Константин, вы могли бы повернуться и поприветствовать наших зрителей?»
«Это исключено».
«Володя, попробуй высунуться из окна и снять снаружи. Друзья, все кто смотрит нас сейчас, не волнуйтесь, это не опасно, я подстрахую оператора за ноги. Вот, держу крепко! Так... так... Константин, можете немного подвинуться? Иначе не выходит. Нет? Извините. Что ж, в таком случае будем снимать вас со спины на фоне окна, это не беда, толика загадочности ещё никому не повредила. Итак, начинаем наше интервью! Константин, расскажите, почему вы сидите здесь, на пустом чердаке, один, свесив ноги из окна?»
«Здравствуйте. Возможно, после выхода вашей передачи у меня появятся единомышленники и последователи, поэтому давайте без шуточек. Я сижу здесь потому что это – мой способ прожить сегодняшний день. И я твёрдо намерен придерживаться плана и выполнить его в точности так и никак иначе. Я сижу здесь с самого утра и просижу, не сходя с места, до самого вечера. Так задумано».
«Забегая вперёд, поясню, что задумал это не кто иной, как сам Константин. Он взял за основу старую идею – живи каждый день, как последний – и, внеся рад усовершенствований, методически претворяет её в жизнь. Константин, расскажите поподробнее, в чём суть?»
«Ничего такого я за основу не брал, давайте не будем оглуплять. А суть я вам объясню так: вы помните, что делали в этот же день неделю назад?»
«Э-э... Пожалуй, да. У нас было интервью, потом... потом, наверное, монтаж, ещё какая-то рутина, ничего такого. Потом мы ели пиццу и пили чай».
«А помните ли вы этот же день месяц назад?»
«Э-э... Если поднатужиться...»
«Не надо поднатуживаться. А год назад?»
«Хорошо, пусть. Я не помню. К чему вы клоните?»
«К тому, что у людей все дни одинаковые, и лишь ничтожная часть дней выбивается из серого ряда. И у меня так было. Я потратил долгие годы и массу усилий, чтобы окружить себя тем, что мне нравилось, и отгородиться от того, что мне досаждало. Само собой, полностью мне это не удалось – да и кому удалось? – но я достиг той меры, которую можно назвать удовлетворением. Но что же я понял уже спустя очень короткий срок? Я понял, что все мои дни слились в кашу. В кашу съедобную и даже вкусную – но ко вкусу которой сразу привыкаешь и уже не чувствуешь. Да, каждый мой день был в точности таким, каким я мечтал о нём десять или двадцать лет назад, но и он, и предыдущий день, и следующий были в точности одинаковы, с едва заметными вариациями. Вчера сет, сегодня трек, завтра встреча с друзьями, и так по кругу. И мне стало тошно. И, набравшись решимости, я поклялся себе бросить всю эту чушь и зажить разнообразно. В первый день своей новой жизни я шёл пешком, просто куда глаза глядят, с восьми до двух, а потом назад с двух до восьми. Шёл и шёл, по тротуарам, по тропинкам, по мостовым. В конце ноги гудели и дрожали, носки были изорваны, подошва ботинок треснула, но такого раньше я никогда не делал, и я отлично помню тот день до сих пор. Назавтра, чтобы как следует отдохнуть, я придумал весь день пролежать в ванне. И пролежал. Я заранее поставил рядом банку компота и немного еды, и таким образом мне не пришлось вылезать из ванны ни на минуту. Да, удовольствие скоро прошло и стало дискомфортно – кожа размякла и стала чесаться, спина заболела от неудобной позы, над водой появились какие-то мошки. Но день я тоже запомнил. Так и пошло. На следующий день я взял ножовку, взял разные старые палки и стал пилить, пилить, пилить до самой ночи. Вы уловили, в чём суть, или рассказать ещё?»
«Уловил, ещё бы! Уловил и очень впечатлён, как, уверен, и все телезрители. Константин, как долго вы уже практикуете вашу версию разнообразия?»
«Почти пять лет».
«Почти пять лет – это э-э... почти две тысячи разных дней. Как вам удаётся находить новые темы? Ведь повторения исключены, верно?»
«Да, верно. Но это очень просто. Дел, которыми можно заниматься, куда больше двух тысяч. Полюбопытствуйте, сколько глаголов в языке; а каждый глагол – это занятие. И если часть глаголов не слишком подходят к занятию на целый день, то оставшиеся можно бесконечно расширять дополнениями и обстоятельствами. Вспомните грамматику. Идти куда? На юг. Говорить как? Громко. Держать что? Камень. А теперь задумайтесь о предметах, которые можно держать – их несчётное количество».
«Погодите, но не превратится ли ваша жизнь снова в кашу? На этот раз в кашу из дополнений и обстоятельств? Скажем, вчера вы весь день держали камень, сегодня держите полено, а завтра будете держать грабли. Не сотрутся ли эти держания из памяти так же легко, как обычные мелкие человеческие дела? Разве вам не следует искать что-нибудь поэкстремальнее? Вчера прыгать с парашютом, сегодня драться на ножах, завтра грызть стекло?»
«Да, это было бы неплохо, и иногда я провожу дни активно. Но в целом я склонен к вдумчивости и созерцательности, и способен различать самые незначительные нюансы. Поэтому спокойные действия тоже насыщенны для меня. Вот я сейчас сижу на чердаке, в окне, свесив ноги, смотрю вниз на людей и машины, и прямо чувствую, как этот день запечатлевается в памяти. К тому же – раскрою вам ещё одну тонкость – я веду дневник, куда записываю все мои дни. И если я однажды что-то позабуду, то освежить память будет легче лёгкого».
«Ну, знаете! Тоже мне тонкость. Вести дневник, а потом по нему вспоминать – это любой школьник может. Для этого ни к чему ни пилить, ни лежать в ванне!»
«Позвольте, неужели вы не понимаете, в чём разница?»
«Понимаю ли я? Нечего здесь понимать. Володя, всё, выключай. Я устал от этого. До свидания, дорогие телезрители».
«Стойте, как же так?»
«А вот так! Володя, скручивай. Осторожно, вспышка запуталась. Давай сюда. Впрочем... Константин, если хотите, у меня есть для вас кое-что стоящее».
«Что?»
«Вместо того, чтобы просидеть весь день как истукан, провести его ярко! Так, чтобы запомнилось безо всяких дневников».
«Как?»
«Здесьнеподалёку есть дыра в полу, то есть в потолке. Внизу какие-то ящики, шкафы, стеллажи, отсюда не разглядеть. Но я уверен, там есть чем поживиться! Предчувствие говорит мне о залежах зелёного горошка и солянки. Скажи, Володя? Это же Белкоопсоюз! Даже если чуть просроченное – ничего страшного. Ну что, как вам? Согласны провести день – не будем говорить воруя, но скажем – грабя награбленное, или – открыв себя навстречу свободе? Уникально!»
«Хорошо, я согласен».
«Давайте руку. Не вывалитесь из этого дурацкого окна. Так. Вон там там, метрах в двадцати, я видел дыру. Володя, ты запомнил место? Ага, вот она. Да... надо её расширить, иначе не пролезть. Сейчас я её ногой... Хрясь! Ещё разок... Хрясь! Эта труха сама отваливается. Удивляюсь, как можно довести потолок до такого? Константин, вы худенький, вы уже пролезете. Давайте нам руки, и мы вас туда спустим аккуратно. Готовы? И раз! Тихонечко... Хоп! Молодчина! Ты видел, Володя? На лапы, как кот!»
«И куда мне здесь идти?»
«Откуда ж я знаю... Осмотритесь пока просто. Да потом отряхнётесь! Что там на стеллажах?»
«Тут какие-то папки с бумагами».
«А дальше?»
«Старые газеты».
«А в том шкафу?»
«Ветошь».
«А в ящиках?»
«В этом гвозди, в том – провода, а в том – стеклянные банки».
«Мда... Неудача. Ладно, Володя, пойдём отсюда, и так время потеряли».
«Эй! Вы куда? Стойте! Стойте! Вытащите меня!»
«Не обращай внимания, Володя. Уходим. Зря он орёт. Отличный ведь вариант для того, кто разнообразит свои дни. Ничего, покричит и поймёт».
2018 г.