Чтобы держаться подальше от смертей, мы с юным Хулио взяли билеты и поехали поступать в институт, воображая себя юношами Боккаччо, бегущими из зачумлённого города. Мы развлекали друг друга флорентийскими сплетнями и песенками о любви, ели вафли и пили сладкий кофе со сливками. Хулио хотел поступить на энергетический факультет, а я – на исторический. Мы представляли, как будем ходить друг к другу в гости через много лет: бородатые, плотные, в очках и толстых белых свитерах, мы будем дарить друг другу редкие минералы и коллекционные табаки. С вокзала мы взяли такси до зоопарка, чтобы посмотреть, как горилла кормит детёныша – Хулио давно об этом мечтал. Однако никакого зоопарка мы не нашли, хотя таксист сверялся по карте и клялся, что видел его здесь не ранее чем в среду. Зато мы обнаружили неподалёку приличную гостиницу: со швейцаром, глубокими мягкими диванами и пальмами в каменных кадках. Мы сняли просторный двухкомнатный номер, смыли под душем железнодорожную пыль и открыли бутылку кьянти. От вина у нас взыграл аппетит, но мы решили не терять времени на обед и ехать на экзамены. Институт располагался поблизости, в большом старинном доме с колоннами и балконами. Швейцар был тот самый, что и у гостиницы: завидев, куда мы направляемся, он обогнал нас молодцеватой рысцой и приветливо улыбался у парадного. По его словам, многие профессора уже умерли, но беспокоиться не надо, это происходит естественно, в силу порядка вещей, надеюсь, вы понимаете. Не тревожьтесь, студенты умирают реже, чем педагоги, смелее, прошу вас. Мы прошли в высокие двери, миновали ряд коричневых гробов с кисточками и свернули направо, к экзаменационной зале. За кафедрой, убранной белыми и розовыми гладиолусами, шушукались профессора, худенькие, добродушные, со светлыми от старости глазами. Мы тянули билеты и отвечали, а они постукивали карандашами по графинам и поощрительно покашливали. После экзаменов, сунув галстуки в карманы, мы с Хулио сидели в ресторане и в задумчивости смотрели в окно, на огни вечернего города. Отпустить вёсла и плыть по течению, к тихому тёмному морю, или бороться?