Как-то раз, когда мы с Валиком играли в го, попивая чаёк, на лестнице раздался топот. Это только Хулио может так бежать, – заметил Валик. Вбежал Хулио. Братцы, помогите, помогите! – и он потащил нас за рукава. Куда? Что стряслось? Мы вышли за ним. Скорее, скорее же! Она распадается! Кто распадается? Мы шагали за ним по вечерним улицам, и Хулио бессвязно рассказывал о своей последней любви, девушке с исторического факультета. Нам было так хорошо вместе! Она тоже увлекалась хип-хопом, представляете! Она была такая красивая, лучше всех! Она мечтала о котёночке! Мы часами смотрели на звёзды! Мы могли целоваться всю ночь! Да что с ней такое, Хули? Он заплакал. Мы шли по направлению к фортепианной фабрике, это было уже ясно.
Сначала у неё оторвался мизинчик! Что?? Она гладила меня, и у неё отвалился мизинчик! Так странно, без крови, без боли, просто отпал! Что за чушь? Она сказала, что ничего страшного! Мы так любили друг друга! Мы встречались в катакомбах фортепианной фабрики, там столько укромных местечек! Мы любили друг друга так сильно, так по-разному, по десять раз за ночь! У меня не было такого блаженства никогда! Я извергался и вздымался опять, извергался и вздымался! Короче, Хули, давай по делу.
Потом у неё отвалилась нога! Что?? Она скакала на мне, и у неё отвалилась нога! Ты что, расчленил её? Нет-нет, что вы, отнюдь, просто она как-то неловко повернулась и отвалилась, как у куклы! Я был в ужасе, но она сказала, что это тоже не страшно, что так иногда бывает у молодых девушек, что я – её первая любовь! Мы зажгли фонарь и осторожно спускались в катакомбы. А к доктору не пробовали сходить? Нет, она не смогла бы идти без ноги! Но она сказала, что это и не нужно! Что она может пока пожить здесь, в лоне нашей любви! О, она была так нежна, а я был так неистов! Мы сливались в бешеной страсти, как дикие тигры! Как гибкие леопарды! А потом у неё отвалилась рука, да? Да, да! Хулио рыдал, спотыкался, и Валик придерживал его за локоть. Это здесь!
Мы вошли в комнатку, раньше служившую кельей настройщику. На белом шёлковом одеяле, в свете свечей, лежала девушка дивной красоты, напоминавшая линиями лица и фигуры античных богинь. Только туловище. Мы учтиво поприветствовали её, стараясь не смотреть на доверчиво открытую грудь, лилейную, лебединую. «Это твои братья, Хули? Вы так похожи!» Голос её был сильным и звонким, солнечным, странным в этой земляной полутьме. Её ноги, руки, пальцы аккуратно лежали на верстаке и напоминали какой-то нелепый большой конструктор. Я хотел дотронулся до ноги – тёплая ли? – но подумал, что девушке может быть неловко.
Что мы могли сделать? Валик сбегал и вызвал врачей. Врачи удивлённо покачали головой, уложили девушку на носилки, конечности собрали в мешок и уехали. «Прощайте! – крикнула она нам солнечным голосом из машины. – Прощай, Хули!»
По дороге домой мы поучали Хулио: не встречайся с дивно красивыми, не встречайся со студентками, не встречайся в катакомбах. Хорошо ещё, что у тебя есть братья. А если бы не мы? И Хулио, вздыхая, обещал быть благоразумнее.