Пилип Липень История Роланда 0EB

Из письма Толика. О нежности

<...> и пришлось взять купе, хотя я купе не переношу – эту вечную курицу из пакета, эти разговоры, это радио, а от берушей у меня голова болит. Так и вышло: пьяненький бритенький в рубашке и интеллигентная пара. Они начали сначала о погоде, потом о политике, и всё косились на меня. Окосеете, думал я в ответ, глядя в чёрное окно. Пара рассказала, что они наставники и едут к сёстрам, а пьяненький был преуспевающим ***стом и ехал по делам бизнеса. Он терпел изо всех сил, но когда принесли чай, не стерпел и спросил меня: а вы кто? А ведь больше всего на свете я ненавижу пьяненьких бритеньких ***стов, особенно с карими глазками, особенно с улыбочкой, а больше всего в светлых рубашках в тонкую полоску. И я возьми да и скажи, не подумав: я дарю мужчинам ласку и нежность... ведь нежности так немного в наших огромных городах... а они дарят мне подарки. И робко потупился, попунцовел. И вновь порывисто воздел лицо: но это не то, что вы подумали, нет-нет, совсем не то! И вновь опустил. Повисла пауза. Наставники, сделав вид и якобы равнодушно подняв брови, зашуршали целлофаном, рассыпали на салфетку соль и принялись катать варёные яйца. Бритая рубашка размешивала сахар. Мне казалось, что я досадил ему и уязвил его: воплощение порока едет с ним в одном купе и даже заняло нижнее место! Но не тут-то было. Когда я вышел в уборную, он догнал меня в коридоре и, робко прокашлявшись, стал уточнять насчёт нежности. Напустив на себя надменность, я сказал, что принимаю только жемчуга и аметисты. В замешательстве он замолк, и я протиснулся боком назад, под защиту наставников. А потом, уже в темноте, когда наставники заснули, он свесился со своей полки и провёл рукой по моему плечу. Он напугал меня! К счастью, в кармане пиджака у меня был дорожный швейный наборчик, я ощупью достал иголку и легонько кольнул ***ста в ладонь. Он ужаснулся: подпрыгнул и заскулил у себя на полатях – наверное, подумал, что это шприц, и я заразил его вичем. А наставнички, оказывается, всё видели, не спали – панически блестели глазами, как затравленные грызуны <...>