Когда стемнело, мы сошли с дороги и расположились на склоне сухого холма, под сенью старинного дуба. Жёлуди. Хулио развёл огонь, а я разделил поровну финики и роллтон. «Это называется разбить бивак», – опытно сказал Хулио. Мы утолили жажду плоти, улеглись поудобнее и смотрели, как искры ломаными траекториями улетают в тёмный воздух – и гаснут. Хулио прикурил Житан от веточки, откашлялся и принялся за вечернюю сказку.
«Думаешь, Ролли, ангелам так уж хорошо живётся? С одной стороны конечно да, но с другой! Они такие маленькие, Ролли, что не могут сидеть – проваливаются сквозь молекулярную структуру табуретов и вообще предметов. И поэтому им приходится всё время держаться на лету. Само собой, постепенно у них за крылышками отрастают мощные мускулы, но новичкам ох как несладко поначалу. Большинство конечно выдерживают... Ну так вот, Ролли, был у них там один молоденький ангел, слабенький, который умирал просто – так тяжело ему было. Пока остальные гимнопением занимались в эфирах лучезарных и славословия Создателю возносили, этот молоденький всё вниз смотрел. Завидовал он земным тварям со страшной силой! Устойчивость, почва под ногами, уверенность. Понятное дело, человеком стать ему и в голову не приходило – уж очень подлое и гнусное создание, ну и животные ненамного лучше – кровь, кости, кишки, брррр. Но вот например камнем быть – скучновато казалось. Больше всего ему цветы нравились! Ты какие цветы любишь, Ролли? Герберы? Ну-ну. А вот ему абсолютно всё равно было, какие цветы – лишь бы только крылышками не махать больше никогда, никогда. Думал он думал, и вот что придумал: надо ему грязью облепиться, чтобы на семечко цветочное стать похожим, в землю упасть, да и вырасти! Выждал он момент, когда Создатель отвернулся, сложил крылышки – и на свалку спикировал, в самую помойку. Плюх в лужу! Но не липнет грязь к эманации чистого духа. Стиснул тогда зубы молоденький, забрался к бомжу за пазуху и пропитывался там с неделю испарениями зловонными. Потяжелел немного, округлился. Потом на недельку в мешок с тухлым луком. Потом в гнилую рыбью требуху, потом... Короче говоря, Ролли, порастерял ангелок понемногу свой лоск небесный, оброс-таки тленом и грязью. Долетел из последних сил до луга и в мать сыру-землю упал. Но вот огорчение: осень уже настала. Пришлось ему ещё под снегом целую зиму дрожать».
Зевая, Хулио отвернулся и накрыл голову свитером. Я тронул его и спросил, чтобы сделать приятно: «Эй… так чем же сказка кончилась?» «Ну... вырос он цветочком по весне». «А каким цветочком?» «Ну… ромашкой. Давай уже спать».